Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]

Откинувшись на спинку, я прикурил и с наслаждением выпустил целый клуб дыма. В ту же минуту раздался телефонный звонок. Арт снял трубку.

— Да? Угу. Дай мне знать. Вот именно. Я постарался принять равнодушный вид. Арт о чем-то задумался, перекатывая во рту давно, потухшую сигарету. Я молчал. Если это сработает, не исключено, что на какое-то время меня оставят в покое. На душе у меня, правда, кошки скребли, и я знал, что покоя мне не будет, пока не узнаю точно, что же произошло на самом деле. Да и тошно было врать Гранту в глаза. Как только все выяснится, тут же приду и во всем сознаюсь, пообещал я себе, и в первую очередь в том, что вчера пистолет, как обычно, был при мне. В конце концов, обязан же он понять, что не мог я дать упрятать себя за решетку вот так — за здорово живешь! Конечно, неудобно получится, если моя ложь выплывет наружу, и уж тогда мне не поздоровится. Дружба дружбой, но я отлично помнил, что Арт просто хронически не терпел лжи.

— Ну так что будем делать? — не вытерпел я. — Что теперь? Может, мне пора позвонить адвокату, пока кто-нибудь из вас, ребята, зачитает мне мои права? — ухмыльнулся я, искренне надеясь, что вся эта чушь прозвучит достаточно правдоподобно.

— Не возникай. — Арт рассеянно пригладил усы. Хилл вышел из комнаты, но скоро вернулся и принес горячий черный кофе в пластиковых стаканчиках. Через какое-то время, когда я уже ломал голову, не повторить ли мне заново мой рассказ, зазвонил телефон.

Арт схватил трубку. Вначале он просто молча слушал, потом искоса взглянул на меня и коротко буркнул:

— Ладно. Давай, мы тебя ждем. — Швырнув трубку на место, он поднял на меня глаза:

— Марк, ты в курсе, что вчера ночью кто-то вломился в твой офис?

Конечно, я не сорвался с места и не принялся кричать и прыгать от радости. Сделав равнодушное лицо, я лениво стряхнул пепел с сигареты и, чувствуя себя последним подонком, невозмутимо сказал:

— Ты серьезно? Ну что ж, получается все вроде как одно к одному.

Он кивнул и выплюнул изжеванную сигарету.

— Замок на входной двери был сломан. Та же самая история и с замками в ящиках письменного стола. В среднем ящике стола, где, по твоим словам, всегда лежал пистолет, замок тоже взломали. Парни из криминалистической лаборатории обнаружили отпечатки. Один великолепный отпечаток мужской ладони и четырех пальцев на полированной поверхности стола. Мы уже проверили — отпечатки не твои и не Джея Уэзера.

— Вы уже выяснили, чьи они?

Эта мысль не давала мне покоя. Ведь я-то хорошо знал, что отпечатки не мои, недаром я каждое утро полировал этот проклятый стол.

Он кивнул:

— Только что.

— И кто же это? — спросил я. Потом, прежде чем он успел ответить, я быстро перебил его:

— Погоди, Арт. Ничего не говори, ладно? У меня есть одна мысль. Скажи-ка, ведь у вас, скорее всего, есть и фото этого человека?

Арт снова кивнул.

— Слушай, давай проведем эксперимент. Пусть твои ребята принесут сюда с десяток фотографий, в том числе и этого ублюдка. А я посмотрю, может, и узнаю кого среди них. Особенно если обнаружу кое-кого из старых знакомых, кому было бы весьма по душе подставить меня. Потому что меня подставили, Арт, и это ясно как Божий день. И тот, кто это придумал, должен быть одним из тех, чье лицо мне чертовски хорошо знакомо. Ах, ублюдок! Ну, попадись он мне! Конечно, не исключено, что я ошибаюсь, но что-то говорит мне: все это было тщательно спланировано.

По лицу Арта было видно, что он обдумывает мои слова. Потом он кивнул Хиллу, и они вышли в соседнюю комнату. Дверь на этот раз не закрыли, и мне было отлично видно, как Грант что-то ему шепнул, но что — я не расслышал. Не прошло и десяти минут, как Грант, Хилл, я и вся остальная компания снова перебрались в большую комнату. Я уселся за стол, мне вручили большую стопку фотографий, и я почувствовал, что мне стало трудно дышать.

Я быстро просматривал снимок за снимком, каждую минуту ожидая увидеть бычью физиономию Люшена с длинным, загнутым, словно крюк, носом или лицо его приятеля, которого я, признаюсь, плохо запомнил. По правде сказать, я нисколько не сомневался, что именно эти двое мерзавцев ворвались ко мне в офис и перерыли все в столе в поисках купчей на магазин. И вот я уже держу в руках фотографию Люшена. Постаравшись, чтобы на лице у меня не дрогнул ни один мускул, я осторожно засунул ее в самый низ стопки. Его приятеля я не нашел, но и на этом спасибо. Может быть, я его просто не узнал.

И как раз когда я почти закончил, у меня в мозгу вспыхнула мысль, от которой я буквально остолбенел. Мне показалось, что под ногами у меня вдруг разверзся ад. Вот мы сидим тут и спокойненько рассуждаем, мог ли я совершить это самое убийство. Пока я еще не влип окончательно, напротив, мои шансы, можно сказать, растут, потому что единственная улика против меня — это мой собственный пистолет, из которого убили Джея. Что же до остального, то у них против меня ничего нет. В конце концов, Джей был моим другом, я ничего не выигрывал от его смерти, пистолет мог быть легко украден из моего офиса, — а это почти подтвердилось, — и ни один человек в мире не мог сказать, что у меня был повод или мотив убивать его.

Это действительно было важно. Мотив. А у Марка Логана, частного сыщика, не было ни малейшего повода, чтобы убить своего друга. Ни малейшего!

Если, конечно, не считать такой мелочи, что я спал с его женой вплоть до того самого дня, когда его обнаружили мертвым.

Если не считать этого — и еще одного. Четверти миллиона долларов!

Я задержал дыхание, потом осторожно выдохнул и постарался не терять невозмутимости. Взглянул на первый из принесенных снимков и отложил его в сторону. Нет, никогда в жизни его не видел. В моей голове, точно стая безумных летучих мышей, метались мысли.

Даже если никто не пронюхает обо мне и Глэдис, стоит только обнаружить купчую — и тут же выплывет наружу, что Джей продал мне свое дело как раз перед тем, как его убили. Документ укажет на меня — в этом нет ни малейшего сомнения. А стоимость магазина — один доллар?! Кто мне поверит, если я попытаюсь объяснить, что задумал Джей?! Все решат, что я заставил Джея продать мне магазин, а потом хладнокровно избавился от него. Я зажмурился и попытался облизнуть пересохшие губы. Они были похожи на наждак.

Второе фото я разглядывал, наверное, секунд пятнадцать, прежде чем мне удалось привести в порядок свои мысли. По-моему, толком я его так и не рассмотрел. Надо взять себя в руки. Я поморгал и вгляделся в лицо на снимке. Нет, этого парня я не знал. Я отложил фото в сторону и взглянул на сидевшего напротив Хилла:

— Ну что, все впустую? Жаль, в моих же интересах за что-то зацепиться, верно?

Лицо на третьем фото было мне знакомо. Хови Блор, старый знакомый.

— Точно не скажу, но у этого парня мог быть на меня зуб. Я как-то раз прищемил ему хвост. — И, взглянув на Арта, добавил:

— Вы с Хиллом должны это помнить.

Никто не проронил ни слова.

Я отложил фото в сторону:

— Даже не знаю. Мало ли что могло прийти в голову этому ублюдку, особенно когда срок уже позади?

Меня опять стало подташнивать. В стопке снимков я обнаружил еще парочку знакомых лиц и показал на них Арту. Все это тянулось довольно долго, пока я не обнаружил снимок Люшена.

— Эге-ге, — пробурчал я, — а вот и новый приятель — тот самый, с которым мы вальсировали накануне. Тот самый Люшен, о котором я рассказывал. Вот ему, думаю, кое-что известно. — Я покачал головой, от души надеясь, что все это выглядит достаточно убедительно. — Это его приятель оставил мне на память здоровенную шишку на затылке.

Подмигнув Арту, я небрежно кинул фото Люшена в оставшуюся кучу снимков. Просмотрев всю стопку, я сгреб их в аккуратную пачку, оставив на столе фото Хови Блора.

— Ну, боюсь, я не особо облегчил вам задачу, ребята.

— Вряд ли это он, — проворчал Хилл, ткнув пальцем в фото Блора.

Арт взял пачку снимков, которую я оставил на столе, и, покопавшись в ней, снова вытащил фото Люшена:

— Это и есть тот парень, что, по твоим словам, наезжал на Уэзера?

— Точно. Вернее, один из них.

— А что им было нужно?

— Да грязное это дело. Джей пожаловался, что они требуют уступить им магазин за гроши. Я пообещал разобраться с ними. А как разобрался, я уже вам рассказал.

— Именно его отпечатки мы и нашли у тебя, — сказал Арт, — на крышке твоего стола в офисе.

— Неужели?! — Голос мой звякнул, точно тонкая корочка льда под тяжелым каблуком.

Это затянулось еще не меньше чем на полчаса. Конечно, я мог бы позвонить своему адвокату, но он был мне не нужен. Я был волен уйти отсюда. Конечно, куда-нибудь в Паго-Паго мне вряд ли удалось бы смыться, но выйти из здания я мог свободно. За это время я помог составить словесный портрет приятеля Люшена, который был с ним, и узнал, что самому Люшену при крещении дали имя Джордж. Оба они давно уже были известны, но до сих пор ничего серьезного на них не висело.